В последние дни западные медиа обсуждают восстановление Украины: в Лондоне только завершилась международная конференция с участием высоких представителей стран-союзниц Украины, посвященная этому вопросу. В сообщениях западных медиа из Лондона звучало много скепсиса – не в последнюю очередь связанного со все еще широко распространенной, как считается, коррупцией в Украине. (Правду сказать, ранее западные медиа писали также об успехах нашей страны в борьбе с нею.) Все же, как видно по массе “украинских” текстов в западных изданиях, поддержка страдайющей от войны страны сохраняется и ключевые послания авторов и комментаторов текстов – как раз те, что в Украине хотели бы слышать. Что касается собственно восстановления, то в The Times, например, отметили, что “Россия совершила зверства как против людей, так и против культуры и экономики, в масштабах, невиданных в Европе с 1945 года. Даже если хотя бы отдаленной возможности прекращения огня можно будет достичь до того, как пройдет еще один год войны, россияне ничего не заплатят за восстановление Украины. Москва уже требует от Запада платы за, по ее нелепому утверждению, ущерб, нанесенный НАТО территориям, которые Россия незаконно аннексировала”. “Украина призывает использовать для ее восстановления миллиарды от российских активов, замороженных западными странами после вторжения, – продолжало британское издание. – Но добиться международного соглашения о репарациях будет сложно. Британия сделала шаг в этом направлении на этой неделе, расширив санкции против России так, чтобы сохранять фонды замороженными, пока Украина не получит компенсацию. И Джеймс Клеверли, министр иностранных дел, сказал, что Британия будет изучать "все законные пути, как внутри страны, так и на международном уровне", чтобы заставить Россию заплатить. Но полное изъятие замороженных активов создало бы опасный прецедент, который мог бы побудить другие страны, имеющие надуманные или действительные претензии к Британии или любой западной стране, сделать то же. Британским фирмам уже пришлось списать огромные инвестиции в Россию. Но принцип жизненно важен. Необходимо найти выход”. “Украина настаивает, что у нее есть широкие возможности для инвесторов. Ее экономика оказалась необычайно устойчивой: в прошлом году страна построила больше наземных ветряных турбин, чем Британия. Новая деловая культура в сочетании с возрожденным чувством государственности делает восстановление одинаково возможным и срочным. Но войну еще нужно выиграть. На конференции в Лондоне звучали призывы к скорейшему вступлению Украины в НАТО и Европейский Союз. Сейчас солидарность важнее, чем когда бы то ни было”, – заключали в The Times. “Когда вы боретесь за свое выживание, вы не остановитесь, пока не добьетесь успеха” Интерес к взорванной россиянами дамбе, кажется, сходит вместе с водой, которой затопило десятки украинских сел и городков: пишут об этой рукотворной катастрофе все меньше. Тем не менее, ранее The New York Times, до тех пор осторожничавший, как и все другие, после анализа произошедшего с привлечением специалистов в инженерии, пришел таки к заключению, что “глубоко внутри плотины была "ахиллесова пята". И поскольку плотина была построена в советское время, Москва имела каждую страницу инженерных чертежей и знала, где она находится. Плотина была построена с огромным бетонным блоком в основании. В нем есть небольшой проход, в который можно попасть из машинного отделения плотины. Именно в этом проходе, по имеющимся свидетельствам, сработало взрывное устройство, разрушив плотину”. Как рассказали в NYT, “в 2:35 и 2:54 утра 6 июня сейсмические датчики в Украине и Румынии зафиксировали признаки сильных взрывов. Очевидцы на этой территории слышали сильные взрывы примерно между 2:15 и 3 часами ночи. А незадолго до того, как дамбу прорвало, американские разведывательные спутники зафиксировали инфракрасные тепловые сигналы, которые также указывали на взрыв. После прорыва первой секции плотины, судя по видеозаписям, сила стремительного потока воды пробивала в плотине все большую и большую брешь. ...Секция, которая обрушилась, не была видна над водой: убедительное доказательство того, что фундамент получил структурные повреждения, сказали инженеры. В хаосе последствий этого, когда каждая сторона обвиняля в обрушении другую, многие объяснения теоретически возможны. Но свидетельства четко указывают на то, что плотина была разрушена взрывом, устроенным той стороной, которая ее контролировала: Россией”. “Даже в условиях войны, уничтожившей целые города, разрушение плотины Каховской гидроэлектростанции на юге Украины стоит особняком, – подчеркнули в американском издании. – Тысячи людей были вынуждены покинуть свои дома в результате наводнения из одного из крупнейших в мире водохранилищ, ключевого для орошения сельскохозяйственных земель, считающихся житницей Европы. Катастрофа поставила под вопрос снабжение продовольствием миллионов людей во всем мире и угрожает хрупким экосистемам в течение десятилетий”. Поскольку новых освобождений украинских территорий – с выявлением новых зверски убитых, искалеченных, изнасилованных и похищенных граждан Украины – в последние месяцы не происходило, о жертвах оккупации и жестокости оккупационного режима в целом на Западе пишут в последнее время крайне мало. Даже факт оставления оккупантами на произвол судьбы жителей подтопленных территорий, недопущение к ним спасателей, в том числе от международных организаций, и стрельба по тем, кто пытались спастить самостоятельно были разве что упомянуты. Тем не менее, несколько изданий написали об издевательствах россиян над украинскими военнопленными. Так, The Times написали о нескольких случаях кастрации молодых мужчин, которым исполнители прямо заявляли, что делают это для того, чтобы те не могли иметь детей. В тексте говорилось, что подобного рода экзекуциям в плену предавали, в основном, пленных до 35 лет, и что те мужчины, которые через них прошли и выжили, по-видимому, считают свою жизнь законченной: один тех, о ком говорилось в статье, пытался убить себя, другой поспешил вернуться на фронт. В тексте The New York Times отмечалось, что в целом, украинские военнопленные возвращаются домой после обмена гораздо более истощенными и измученными, чем российские. В NYT также написали о пытках, и подчеркнули, что Украина допускает к военнопленным у себя представителей мониторинговых групп вроде “Красного креста”, в то время как Россия – нет. В целом, как видно, хоть слово “геноцид” в западных медиа упоминается редко и преимущественно в цитатах украинских героев, у союзников Украины сложилось понимание, что другого выхода, кроме обороны, у украинцев нет. Так, например, The Times в статье о министре иностранных дел Великобритании Джеймсе Клеверли, в частности, рассказал: “Клеверли объясняет, почему Украина в конечном итоге победит Россию. "Для украинцев речь идет не о территориальных приобретениях, не об эго, не об экономической выгоде, они не пытаются украсть какие-то природные ресурсы, – говорит он. – Для них это экзистенциальная борьба. Путин хочет покончить с идеей Украины. Он хочет переписать историю, чтобы утверждать, что этой страны нет и никогда не существовало. Это по-настоящему экзистенциальная борьба для украинцев, а когда вы боретесь за свое выживание, вы не остановитесь, пока не добьетесь успеха".” “По мере продвижения россияне взрывают каждый дом, сарай, автобусную остановку…” Основное и стабильное внимание к Украине на Западе сейчас касается контрнаступления, которого союзники ждали уже с начала весны. Аналитики пока осторожны и местами даже противоречивы, оценивая потенциал и успехи украинской армии. “Главная российская оборонительная линия, примерно в девяти милях от села, – это плотный пояс минных полей, окопов, рвов, предназначенных для блокирования бронетехники, и бетонных заграждений, известных как "зубы дракона", – поясняли в The New York Times. – Она растянулась полосами вдоль сельскохозяйственных угодий, рассчитанная на то, чтобы останавливать танки. После полутора недель боев стратегия России тоже становится более отчетливой, сказал в телефонном интервью Роб Ли, старший научный сотрудник в Foreign Policy Research Institute. Россияне пытаются нанести как можно больше потерь и уничтожить как можно больше техники в зоне боевых действий перед главной линией обороны, истощая украинские силы до того, как они ее достигнут”. “Они особенно уязвимы сразу после захвата новой территории, когда они еще разминируют ие, боются с отставшими от своих частей россиянами и выясняют, где найти укрытия и огневые позиции в недавно отвоеванных селах и древесных зарослях, – говорилось также в тексте NYT. – Если российская стратегия окажется эффективной, Украина может потерять слишком много своих недавно обученных солдат, которых десятки тысяч, и танков и БМП, чтобы прорвать основную линию. Даже если они продвинутся далеко, войска могут быть слишком ослаблены, чтобы двинуться на юг и помочь выполнить главную задачу: перекрыть так называемый сухопутный мост, который соединяет Россию с оккупированным Крымским полуостровом. Это можно сделать, достигнув Азовского моря примерно в 60 милях”. В The Washington Post рассказали, что “бойцы 37-й украинской бригады со свежей подготовкой и западным оружием получили задание совершить изначальное продвижение через оккупированную Россией территорию в первые дни долгожданного контрнаступления. Это дорого им обошлось. За 20 минут их продвижения 5 июня южнее Великой Новоселки на юго-востоке Донецкой области вокруг них разрывались минометные снаряды, рассказали солдаты. 30-летний солдат с позывным Дровосек увидел, что два человека в его машине истекают кровью; один потерял руку и звал свою семью. Дровосек заполз в воронку, но осколок минометной мины прошел сквозь землю и пронзил его плечо. "Нас оставили там в поле без танков и тяжелой бронетехники", - сказал Дровосек, который беседовал с The Washington Post на условиях, что будет назван только по позывному, поскольку он не был уполномочен обсуждать ход боя. "Нас обстреливали из минометов с трех сторон. Мы ничего не могли сделать". В его части было меньше 50 человек, сказал он, и 30 не вернулись: они были убиты, ранены или захвачены противником. Пять бронемашин подразделения были уничтожены в течение первого часа”. Дальше в тексте американского издания говорилось, что “иногда даже поставляемого Западом снаряжения было недостаточно, чтобы защитить уступающие по численности украинские войска от интенсивности российских обстрелов. По словам Грея, еще одного солдата батальона, который говорил на условиях, что его назовут только по позывному, в течение первых полутора часов наступления 37-го батальона под Великой Новоселкой россияне обстреливали подразделение безостановочно, пробивая их бронемашины AMX-10 RC. …Когда их поливали минометы, Дровосек выполз из своей машины, сказал он, отчаянно ища лесополосу”. Исход упомянутого наступления в изложении The Washington Post был таков: “Наконец, после двухчасового обстрела россияне, похоже, исчерпали боеприпасы или устали от боя. Украинские войска воспользовались моментом, вспоминает Дровосек, заняв позиции их врагов и вернув часть территории. Эта жестокая миссия отвлекла российские силы, позволив Украине атаковать на других флангах. После первоначального натиска 37-й бригады другие помогли освободить четыре села”. В The New York Times написали также о бое, который до сих пор не прекращался, но, по большому счету, никогда не был в центре внимания, несмотря на всю его жестокость и опустошительность. “Уступающая по количеству, арсеналу оружия и числу танков, почти в окружении, маленькая группа украинских солдат делает все, что может, чтобы удержать Марьинку, маленький стратегический город, который превратился в груду дымящихся руин, и остается всего в нескольких кварталах от падения, – говорилось в тексте американского издания. – Здесь солдаты бьются от дома к дому, от комнаты к расстрелянной комнате, настолько близко, что могут слышать крики друг друга о помощи. По всей восточной линии фронта столкновения усиливаются с началом долгожданного контрнаступления Украины для возвращения захваченных территорий, и некоторые из самых ожесточенных боев ведутся прямо сейчас за ряд восточных городов: Авдеевку, Уледар, Часов Яр и Марьинку. Ни от одного из этих мест судьба войны не зависит. Но каждое имеет значение. Даже если в одних районах украинские войска добились успеха, в других они продолжают обороняться. Если украинцы потеряют еще один город, он может стать воротами для прохода российской армии. В Марьинке, по словам украинцев, россияне усилили свои атаки в последние дни, бросив в бой больше солдат и бронетехники, чтобы прорвать линию фронта. Украинские силы, которые пытаются их сдержать, – это 79-я десантно-штурмовая бригада, более известная под прозвищем, "киборги".” Это люди, которые в 2014 году защищали Донецкий аэропорт, пояснили в NYT. “Девять лет спустя “киборги” снова оказались прижатыми к стене, – продолжался текст. – Движимые патриотизмом, фатализмом и почти отчаянной бравадой, наряду множеством сигарет и нездоровых энергетических напитков, они оттеснены к нескольким разбитым кварталам на западной окраине Марьинки. Украинцы пытаются защититься от российских обстрелов настолько отчаянно, что когда они находят дом, который все еще стоит или хотя бы имеет несколько неповрежденных стен, первым делом они снимают пол и копают. Построить укрытие под землей – это единственный способ выжить, сказали они. Они живут в лабиринте туннелей и разрушенных подвалах, в темноте, как кроты. "Россияне превосходят нас четыре к одному по количеству, шесть к одному в артиллерии, – сказал капитан Фриц. – Некоторые из их парней – настоящие профессионалы: это видно по тому, как они двигаются, по их тактике, по тому, как их танки продвигаются по два". "Но другие", – он покачал головой, – это просто пушечное мясо".” “Марьинка является – или была – пригородом Донецка. Раньше в городе были школы, музей, население 10 000 человек. Теперь там не осталось ни одного мирного жителя. Украинские чиновники заявили, что последние, кто отказывались от эвакуации, бежали много месяцев назад. По мере продвижения россияне взрывают каждый многоквартирный дом, частный дом, сарай, автобусную остановку и машину, превращая Маринку в пустырь, такой же апокалиптический, как Бахмут, разрушенный город, который российские войска захватили несколько недель назад”, – написали в The New York Times. “Той ночью 4 мая украинские офицеры противовоздушной обороны вошли в историю” Наконец, много писали об обстрелах – не только Украины. Несколько статей касались успехов украинской противовоздушной обороны. “В руководстве по эксплуатации говорилось, что это возможно, – начинался, например, текст The Economist. – Но Вячеслав поверил в это только после приказа о запуске и подтверждения успешного перехвата. 30-летний оператор Patriot вспоминает момент оваций, триумфа и матерщины, когда украинские офицеры противовоздушной обороны поняли, что той ночью 4 мая они вошли в историю. "Непобедимая" российская авиационная баллистическая ракета Х-47 "Кинжал" оказалась не только уязвимой, но и двигающейся на самом деле со скоростью "всего лишь" около 1240 метров в секунду – треть от того, о чем любят утверждать россияне. "Мы поняли, что Patriot сработал. В следующий раз, когда мы увидели на мониторах не один, а шесть "Кинжалов", нам стоило только приступить к работе".” В британском издании рассказали, что “перехват "Кинжала" стал частью чрезвычайного месяца для украинской противовоздушной обороны. За 31 день мая Россия выпустила 16 процентов всех ракет, которые она использовала за 15 месяцев войны: почти в три раза больше среднего показателя. Большинство были нацелены на столицу, Киев. Не только количество, но и тип указывали на шаг вперед: пытаясь пробить оборону, Россия перешла на более редкие баллистические ракеты, как "Искандер-М" и "Кинжал". Ранние утренние российские “дискотеки” – взрывавшиеся беспилотники и ракеты – будили киевлян не менее 20 раз. Как бы ни было шумно, очень немногие ракеты пробились через щит. Достижения защитников неба столицы заставили некоторых обозревателей заключить, что этот город стал самым защищенным в мире”. “Защита неба над центром Киева может быть сегодня лучшей в мире, но цель России – исчерпать местную выдержку, – продолжал The Economist. – "Они хотят массовой эмиграции и сделать Киев нежизнеспособным", – говорит генерал Кривоножко. Небо в других частях страны, между тем, защищено не так хорошо. Россия может переключить внимание на другие города и переключает: последствия разрушительны. 13 июня крылатые ракеты ударили по Кривому Рогу, промышленному центру Украины на юге страны, разрушив жилой дом и убив по меньшей мере десять человек. Существует постоянная дилемма между примененением систем на мирных территориях или на линии фронта”. “Сейчас есть надежда на строительство двух эшелонов противовоздушной обороны на государственной границе, которые работали бы вместе с современными истребителями западного производства, чтобы сбивать ракеты задолго до того, как они достигнут больших городов. Это было бы масштабное мероприятие, требующее времени и денег, которых у Украины может не быть, признает генерал. Но Россия не показывает никаких признаков того, что она намерена свернуть свою террористическую кампанию. "Эта угроза с нами надолго",” – процитировали британские журналисты. А The New York Times опубликовал репортаж также из российской Белгородской области и собственно Белгорода, куда после рейдов и обстрелов со стороны Украины в исполнении российских добровольцев, которые воюют против кремлевских сил, эвакуировали жителей приграничного Шебекино и ряда сел. Как утверждали там, “если целью было поколебать поддержку Путина или поддержку россиянами его войны, или заставить простых россиян почувствовать боль конфликта на себе, то атаки из Украины могли возыметь некоторый незначительный эффект, но не изменили ничего фундаментально. Столетие периодических катастроф и притеснений привело к выработке у многих россиян пасивного принятия и терпеливости, которые хорошо служат Путину. Сейчас, когда начинают вырисовываться контуры широко распропагандированного украинского контрнаступления, он все еще может рассчитывать на поддержку большей части населения, усмиренного его все более репрессивным 23-летним правлением. Настроенность россиян на победу в войне не ослабевает. В Белгороде есть несогласные и некоторое возмущение, но примерно миллион из тех, кто против войны, бежали из страны”. По свидетельствам журналистов NYT, “никто из проинтервьюированных россиян не указал на связь между их бедой и 8,2 миллионами украинских беженцев от жестокой путинской войны. Постоянная пропаганда превратила этот конфликт в оборонительную войну России против "нацистов" и "фашистов", поддерживаемых Соединенными Штатами и Европой, которые, по словам россиян, не оставили Москве выбора помимо военных действий. На пустых улицах Шебекино 65-летний Виктор Калугин жаловался, что с этим не позволили разобраться наемникам “Вагнера” и чеченским боевикам, известным своей беспощадностью. "Я надеюсь, что наши войска не позволят фашистам войти сюда, – сказал он. – Никто не сможет захватить Россию, пока у нас есть Путин. Смог бы он только разобраться с генералами".” “В огромном общежитии на крытом велотреке 62-летний Александр Петрянко, парализованный после инсульта, лежал с наполовину накрытой одеялом головой. Его голос дрожал. В его глазах застыл страх. Вы вернетесь домой? Он покачал головой: "Как Бог даст". Он посмотрел на свою 87-летнюю мать, Надежду, которая сидела, плача, на смежной кровати, рассказывая о обстрелах всю ночь, об огромных взрывах и все о том, как перед их бегством в Шебекино погас свет. "Моя корова!" - сказала она. Петрянко сказал: "Я не злюсь. У них своя правда. У нас своя правда. Но наша победит. Мы верим в Путина, который сказал, что победа будет за нами",” – процитировали в американском издании. Обзор подготовила Софья Петровская, “ОстроВ”
